Ефим Захарович Копелян говорил, что никогда и ничего хоть в малой мере достоверного о Блокаде не будет ни написано, ни снято. Просто потому, что живые никогда не расскажут того, что знали мёртвые... И еще он сам рассказывал про то, как взял пайку, выпавшую из-за пазухи у женщины, на его глазах убитой осколком. Пайка была на нее и на детей (такие вещи в то время определялись сразу, на глаз). Он понимал, что дети теперь тоже не жильцы. И он очень долго объяснял, сколько мук он вытерпел, держа эту пайку в руках. Это были нечеловеческие страдания: всё его существо требовало немедленно запихать этот хлеб в рот. Но сердце было сильнее желудка. А оно говорило: дети этой женщины погибнут, он всё