Боже, как они мелькают, Эти вёсны, эти зимы! Снова вьюжит, снова тает, Снова мимо, мимо, мимо... Разъяренный кросс по кругу, Марафон необратимый, - Друг за другом, друг от друга; Поворот и снова мимо... И, наверно, взлёт спирали Был бы вовсе незаметен, Если б век не проверяли По деревьям и по детям. * * * Любовь У нас говорят, что, мол, любит и очень, Мол балует, холит, ревнует, лелеет... А, помню, старуха соседка короче, Как встарь в деревнях, говорила: жалеет, И часто, платок затянувши потуже И вечером в кухне усевшись погреться, Она вспоминала сапожника-мужа, Как век он не мог на неё насмотреться. - Поедет он смолоду, понится в город, Глядишь - уж летит, да с каким полушалком, А спр
Когда *ЛЮБОВЬ* сменилась словом «секс» И «бизнесом» — любимая работа, Когда в карман дешёвый «шопинг» влез, Нам за покупками ходить уж неохота. Когда «рецепшеном» вдруг стали называть Стол у дверей вахтёрши тёти Мани, Когда зарплату перестали получать, А только лишь — «бабло» и «мани», Когда понятие — *ДОСТОИНСТВО и ЧЕСТЬ* На толстый кошелёк и джип сменилось, *А МУЖЕСТВЕННОСТЬ* вдруг и там, и здесь Тихонько в «голубятню» превратилась. Когда природная девичья красота Сменилась профилем «губастой утки», Когда не смотрят в окна и в глаза, А только в телефоны всей «маршруткой». Мы не заметили, как всё произошло… Мы не увидели, как всё вдруг изменилось. Фальшивкой грязною наполнилось кино, Ме