Она мне все время повторяла: Коленька, запомни, предадут... – Николай, вы за 11 лет в классе Марины Семеновой, как-то сблизились? Вы когда-нибудь говорили с ней о ее жизни? – Да, конечно. Очень много. Я был в ранге внука, правнука, самого близкого друга, мальчика для битья и так далее. Мы обсуждали все. Я очень близко был допущен к Марине Тимофеевне. Когда все поняли, что мы не просто педагог и ученик, что мы просто родные люди, – нас всегда селили рядом, так как я уже был премьером, потому что звезды всегда жили отдельно, либо в отдельном отеле, либо на отдельных этажах. У нас всегда были очень большие номера, где была смежная дверь, потому что все-таки Марина Тимофеевна была дама очень
«Несмотря на то, что жизнь – тяжелое мероприятие, как говорит Вуди Аллен, это вообще-то большая удача, что мы живем. Могли ведь и не жить: явно было много всяких причин, чтобы не появиться на свет – можно/ нельзя рожать, чревато/ не чревато, обстоятельства за или против. Но мы родились для того, чтобы все-таки испытать счастье, найти свой «огонь». Я просто настаиваю на том, что это грандиозно само по себе. Каждая жизнь имеет свои спады и подъемы. Это нормально. Даже давление в течение пяти минут меняется и вдруг под 190 может подскочить, когда человек, казалось бы, абсолютно спокоен. Я мог и не родиться. Маме моей было 42, шел 1942 год – самый худший год в Великой Отечественной войне, когда