Предыдущая публикация
Что писал о "другой жизни" трагически погибший юный поэт Алеша Шадринов
Дмитрий Шеваров
Недавно издательство "Древности Севера" выпустило наиболее полный сборник стихов Алексея Шадринова.
…Так это значит, я с другой планеты,
И непременно где-то вдалеке
Без злобного бряцания монеты
Другая жизнь струится налегке.
Другая жизнь, какая ты другая!
Алексей Шадринов
В конце прошлого века в Вологде жил поэт Юрий Макарович Леднев - очень теплый и добрый человек. Для молодых литераторов Макарыч был заботливым отцом, для всех детей - Дедом Морозом. Его песенка "Хоровод-хоровод, пляшет маленький народ…" до сих пор звучит в детсадах.
Незадолго до своего ухода Юрий Макарович успел передать мне копии писем к нему Виктора Астафьева. Приведу одно из них. Оно написано из Овсянки в Вологду 13 августа 1995 года.
"Дорогой Юра!
Видно, стар становлюсь. Раза три принимался писать об Алеше Шадринове (однофамильце моего фронтового друга*, умершего в позапрошлом году) и всякий раз срывался на крик и визг от возмущения и боли, потом этот разнесчастный праздник Победы навалился, потом в деревню уехал - роман и повесть добил за короткий срок - это более тысячи страниц - надорвался. Разумеется, я не молчал всё это время, говорил, где только мог, о преступлении, совершенном в армии; с военным прокурором толковал, журналистам местным твое письмо показывал, и вот они выступили - резко, с болью, да кабы это убиенному Алеше и нам всем помогло?..
Обнимаю - Виктор Петрович".
* Вячеслав Федорович Шадринов - он вытащил Астафьева с поля боя в Польше.
Герой этого письма Алеша Шадринов был подопечным Юрия Макаровича Леднева, хотя они и не успели повидаться (Алеша жил в Белозерске, далековато от Вологды). Именно Леднев первым отозвался на стихи юноши, показал их Астафьеву, который увидел в Алеше будущего Лермонтова.
Вскоре Алексея призвали в армию. Одноклассники вспоминают: служить Алеша шел с желанием, даже в институт не стал поступать, работал год кочегаром и ночным сторожем. Перед призывом он принял крещение и решил начать жизнь буквально с чистого листа: бросил в печь свои рукописи, но огонь чудесным образом их пощадил.
24 февраля 1992 года рядовой Алексей Шадринов, проходивший службу в одной из воинских частей Красноярска, погиб. Не от вражеской пули - от рук сослуживцев. Алексея нашли изувеченным и повешенным. Накануне Алеше исполнилось 19 лет.
Трагедия потрясла тихий Белозерск, где все знают друг друга. Люди требовали тщательного расследования. Юрий Леднев обратился за помощью к жившему в Красноярске Виктору Астафьеву, чтобы тот усовестил следователей и прокуроров.
Но и после вмешательства Астафьева даже очевидные следы убийства следствие "не заметило".
Как писал Алеша в своей неоконченной поэме:
Бродит время, бродит карлик злой
Со своей потворствующей свитой...
Школьная тетрадь Алеши Шадринова
Моя звезда горит на небосклоне
Средь тех людей, что воду пьют с лица,
Я до конца Тургенева не понял
И Пушкина не понял до конца.
...Среди доступных сердцу очертаний
Я видел перевал через года,
И глупый рой таинственных мечтаний
Теперь, увы, уходит навсегда.
Я не жалею - пусть они растают,
Пусть их поглотит синий лунный свет.
Мне отчего-то сильно не хватает
Всего того, чего на свете нет.
* * *
В нашем городе спокойном
Жизнь струится, как река.
Были очень богомольны
Люди в прежние века.
Городок наш - что деревня:
Вдоль верста да вдаль верста.
Встали выше, чем деревья,
В небо двадцать два креста.
1987
* * *
Мы превратим планету в пыль
За час до тихого рассвета.
Ужасной сказкой станет быль -
Конец планеты или света.
Земля растает в черной мгле
И безвозвратно канет в Лету...
На одиноком корабле
Переживут свою планету.
* * *
Я отовсюду слышу ветер.
Я вижу серый небосвод.
Я знаю то, зачем на свете
Запущен дней круговорот.
Я знаю всё; я чую звезды,
Луну, бегущую во мгле, -
И то, что всем обещан отдых:
И мне, и птицам, и земле.
* * *
Уже затих мой временный приют,
Зажглись созвездья, потемнели зданья.
Ночь воду льёт на мельницу мою,
Миротворит и шлет напоминанье…
О том, как вдруг нечаянно простят
Лишь тех, кто сам умел
прощать нежданно,
О том, что сон целителен и свят,
О том, что он дарован невозбранно.
В моем углу опять горит свеча,
Плывет мой профиль величаво-странный.
И свет идет от каждого луча
Еловых перьев птицы деревянной,
Повисшей над моею головой.
А я борюсь с навязчивой дремотой,
Но всё ж не сплю. Вдруг голосок живой
Донёсся мне, как пенье от киота…
Чей это сладкий голос надо мной?
1991
* * *
И снится мне, и волнует, и тревожит,
Вселив тоску, невиданную здесь.
Раз человек представить что-то может,
То во Вселенной это где-то есть.
Так это значит, я с другой планеты,
И непременно где-то вдалеке
Без злобного бряцания монеты
Другая жизнь струится налегке.
Другая жизнь, какая ты другая!
Какая ты, такая без меня?
Зачем уходишь, гордо огибая
Толпу сердец, бегущих от огня?
Да, это верно, все мы здесь пришельцы,
Но при рожденье, бросившись в замес,
Тянулись мы о землю опереться
Обрывками космических телес.
Но многим ли почувствовать под силу
Одну для всех незыблемую весть:
Еще до нас когда-то это было,
В другую жизнь, невидимую здесь.
* * *
Холодный воздух - хрупкая слюда -
Кладет на волны радужную млечность.
Понять ли мне, о чем поет вода,
Куда она змеится бесконечно…
К чему весной утиный хоровод
Заводит песню, звонкую, как трубы,
Вода поет, и жизнь пока идет,
Всё никуда и всё из ниоткуда.
Рыдают гуси, клином размежив
Поля небес, изрытых облаками.
Моя душа над родиной летит,
Обняв ее бесплотными руками…
Дмитрий Шеваров
Недавно издательство "Древности Севера" выпустило наиболее полный сборник стихов Алексея Шадринова.
…Так это значит, я с другой планеты,
И непременно где-то вдалеке
Без злобного бряцания монеты
Другая жизнь струится налегке.
Другая жизнь, какая ты другая!
Алексей Шадринов
В конце прошлого века в Вологде жил поэт Юрий Макарович Леднев - очень теплый и добрый человек. Для молодых литераторов Макарыч был заботливым отцом, для всех детей - Дедом Морозом. Его песенка "Хоровод-хоровод, пляшет маленький народ…" до сих пор звучит в детсадах.
Незадолго до своего ухода Юрий Макарович успел передать мне копии писем к нему Виктора Астафьева. Приведу одно из них. Оно написано из Овсянки в Вологду 13 августа 1995 года.
"Дорогой Юра!
Видно, стар становлюсь. Раза три принимался писать об Алеше Шадринове (однофамильце моего фронтового друга*, умершего в позапрошлом году) и всякий раз срывался на крик и визг от возмущения и боли, потом этот разнесчастный праздник Победы навалился, потом в деревню уехал - роман и повесть добил за короткий срок - это более тысячи страниц - надорвался. Разумеется, я не молчал всё это время, говорил, где только мог, о преступлении, совершенном в армии; с военным прокурором толковал, журналистам местным твое письмо показывал, и вот они выступили - резко, с болью, да кабы это убиенному Алеше и нам всем помогло?..
Обнимаю - Виктор Петрович".
* Вячеслав Федорович Шадринов - он вытащил Астафьева с поля боя в Польше.
Герой этого письма Алеша Шадринов был подопечным Юрия Макаровича Леднева, хотя они и не успели повидаться (Алеша жил в Белозерске, далековато от Вологды). Именно Леднев первым отозвался на стихи юноши, показал их Астафьеву, который увидел в Алеше будущего Лермонтова.
Вскоре Алексея призвали в армию. Одноклассники вспоминают: служить Алеша шел с желанием, даже в институт не стал поступать, работал год кочегаром и ночным сторожем. Перед призывом он принял крещение и решил начать жизнь буквально с чистого листа: бросил в печь свои рукописи, но огонь чудесным образом их пощадил.
24 февраля 1992 года рядовой Алексей Шадринов, проходивший службу в одной из воинских частей Красноярска, погиб. Не от вражеской пули - от рук сослуживцев. Алексея нашли изувеченным и повешенным. Накануне Алеше исполнилось 19 лет.
Трагедия потрясла тихий Белозерск, где все знают друг друга. Люди требовали тщательного расследования. Юрий Леднев обратился за помощью к жившему в Красноярске Виктору Астафьеву, чтобы тот усовестил следователей и прокуроров.
Но и после вмешательства Астафьева даже очевидные следы убийства следствие "не заметило".
Как писал Алеша в своей неоконченной поэме:
Бродит время, бродит карлик злой
Со своей потворствующей свитой...
Школьная тетрадь Алеши Шадринова
Моя звезда горит на небосклоне
Средь тех людей, что воду пьют с лица,
Я до конца Тургенева не понял
И Пушкина не понял до конца.
...Среди доступных сердцу очертаний
Я видел перевал через года,
И глупый рой таинственных мечтаний
Теперь, увы, уходит навсегда.
Я не жалею - пусть они растают,
Пусть их поглотит синий лунный свет.
Мне отчего-то сильно не хватает
Всего того, чего на свете нет.
* * *
В нашем городе спокойном
Жизнь струится, как река.
Были очень богомольны
Люди в прежние века.
Городок наш - что деревня:
Вдоль верста да вдаль верста.
Встали выше, чем деревья,
В небо двадцать два креста.
1987
* * *
Мы превратим планету в пыль
За час до тихого рассвета.
Ужасной сказкой станет быль -
Конец планеты или света.
Земля растает в черной мгле
И безвозвратно канет в Лету...
На одиноком корабле
Переживут свою планету.
* * *
Я отовсюду слышу ветер.
Я вижу серый небосвод.
Я знаю то, зачем на свете
Запущен дней круговорот.
Я знаю всё; я чую звезды,
Луну, бегущую во мгле, -
И то, что всем обещан отдых:
И мне, и птицам, и земле.
* * *
Уже затих мой временный приют,
Зажглись созвездья, потемнели зданья.
Ночь воду льёт на мельницу мою,
Миротворит и шлет напоминанье…
О том, как вдруг нечаянно простят
Лишь тех, кто сам умел
прощать нежданно,
О том, что сон целителен и свят,
О том, что он дарован невозбранно.
В моем углу опять горит свеча,
Плывет мой профиль величаво-странный.
И свет идет от каждого луча
Еловых перьев птицы деревянной,
Повисшей над моею головой.
А я борюсь с навязчивой дремотой,
Но всё ж не сплю. Вдруг голосок живой
Донёсся мне, как пенье от киота…
Чей это сладкий голос надо мной?
1991
* * *
И снится мне, и волнует, и тревожит,
Вселив тоску, невиданную здесь.
Раз человек представить что-то может,
То во Вселенной это где-то есть.
Так это значит, я с другой планеты,
И непременно где-то вдалеке
Без злобного бряцания монеты
Другая жизнь струится налегке.
Другая жизнь, какая ты другая!
Какая ты, такая без меня?
Зачем уходишь, гордо огибая
Толпу сердец, бегущих от огня?
Да, это верно, все мы здесь пришельцы,
Но при рожденье, бросившись в замес,
Тянулись мы о землю опереться
Обрывками космических телес.
Но многим ли почувствовать под силу
Одну для всех незыблемую весть:
Еще до нас когда-то это было,
В другую жизнь, невидимую здесь.
* * *
Холодный воздух - хрупкая слюда -
Кладет на волны радужную млечность.
Понять ли мне, о чем поет вода,
Куда она змеится бесконечно…
К чему весной утиный хоровод
Заводит песню, звонкую, как трубы,
Вода поет, и жизнь пока идет,
Всё никуда и всё из ниоткуда.
Рыдают гуси, клином размежив
Поля небес, изрытых облаками.
Моя душа над родиной летит,
Обняв ее бесплотными руками…
Дмитрий Шеваров
Следующая публикация
Комментарии 3