Отпоют нас деревья, кусты, Люди, те, что во сне не заметим, Отпоют окружные мосты, Или Киевский, или ветер. Да и степь отпоёт, отпоёт, И товарищи, кто поумнее, А ещё на реке пароход, Если голос, конечно, имеет. Басом, тенором – всё мне одно, Хорошо пароходом отпетым Опускаться на светлое дно В мешковину по форме одетым. Я затем мешковину одел, Чтобы после, на расстоянье, Тихо всплыть по вечерней воде И услышать своё отпеванье. _________ Геннадий Шпаликов Отпоют нас деревья, кусты... Фото с сайта
Когда я говорю «Цветаева», я плачу, Как будто это я воскрес на третий день Поведать о её блаженной неудаче, О первенстве её и о её беде... О нищенстве хочу поведать я особо: Не многим привелось быть нищими в глуши. Переступить порог некрашеного гроба, А после раздавать сокровища души. Не знаю почему, но мнится мне Марина То в образе босой бродяжки на заре, То спутницей Христа у стен Иерусалима, А то хромающей собакой во дворе... Когда я говорю «Цветаева», мне больно, Как будто это я отнял последний грош У той, что всю себя раздала добровольно, Раздала всю себя от сердца до подошв... Когда я говорю «Цветаева», полмира Бредёт за мной толпой и нищих, и собак – Ка
Среди других играющих детей Она напоминает лягушонка. Заправлена в трусы худая рубашонка, Колечки рыжеватые кудрей Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы, Черты лица остры и некрасивы. Двум мальчуганам, сверстникам её, Отцы купили по велосипеду. Сегодня мальчики, не торопясь к обеду, Гоняют по двору, забывши про неё, Она ж за ними бегает по следу. Чужая радость так же, как своя, Томит её и вон из сердца рвётся, И девочка ликует и смеётся, Охваченная счастьем бытия. Ни тени зависти, ни умысла худого Ещё не знает это существо. Ей всё на свете так безмерно ново, Так живо всё, что для иных мертво! И не хочу я думать, наблюдая, Что будет день, когда она, рыдая, Увидит с ужасом,
О слезы женские, с придачей Нервических, тяжелых драм! Вы долго были мне задачей, Я долго слепо верил вам И много вынес мук мятежных. Теперь я знаю наконец: Не слабости созданий нежных,- Вы их могущества венец. Вернее закаленной стали Вы поражаете сердца. Не знаю, сколько в вас печали, Но деспотизму нет конца! Когда, бывало, предо мною Зальется милая моя, Наружно ласковость удвою, Но внутренно озлоблен я. Пока она дрожит и стонет, Лукавлю праздною душой: Язык лисит, а глаз шпионит И открывает... Боже мой! Зачем не мог я прежде видеть? Ее не стоило любить, Ее не стоит ненавидеть... О ней не стоит говорить... Скажи «спасибо» близорукой, Всеукрашающей любви И с головы
Послушайте симфонию весны. Войдите в сад, Когда он расцветает, Где яблони, Одетые цветами, В задумчивость свою погружены. Прислушайтесь... Вот начинают скрипки На мягких удивительных тонах. О, как они загадочны и зыбки, Те звуки, Что рождаются в цветах! А скрипачи... Вон сколько их! Взгляните... Они смычками зачертили сад. Мелодии, как золотые нити, Над крыльями пчелиными дрожат. Здесь все поет... И ветви, словно флейты, Неистово пронзают синеву... Вы над моей фантазией не смейтесь. Хотите, я вам «ля мажор» сорву? __________ Андрей Дементьев Музыка Фото с сайта
Случилось так, что двадцати семи лет от роду мне выпала отрада жить в замкнутости дома и семьи, расширенной прекрасным кругом сада. Себя я предоставила добру, с которым справедливая природа следит за увяданием в бору или решает участь огорода. Мне нравилось забыть печаль и гнев, не ведать мысли, не промолвить слова и в детском неразумии дерев терпеть заботу гения чужого. Я стала вдруг здорова, как трава, чиста душой, как прочие растенья, не более умна, чем дерева, не более жива, чем до рожденья. Я улыбалась ночью в потолок, в пустой пробел, где близко и приметно белел во мраке очевидный бог, имевший цель улыбки и привета. Была так неизбежна благодать и так близ