Несмотря на то, что Бродский не написал стихотворения с сюжетом о Воскресении Христа, он, будучи эрудитом и профессионалом, конечно размышлял о нем, и в том числе, анализируя стихотворения других поэтов. Чаще он цитировал остальных троих поэтов, которым посвящен фильм: Ахматову, Цветаеву и Мандельштама. В Нобелевской лекции Бродского они названы источниками света, Пастернак же тогда упомянут не был. Возможно, вследствие более прохладного отношения или потому, что Пастернак и сам был нобелевским лауреатом, а Бродский говорил о тех, кого “эта честь миновала”. Бродский прочел второе стихотворение цикла Магдалина, входящего в роман “Доктор Живаго”. Лучшее из двух, как считал Бродский: “В нем слышно сильное эхо Цветаевой”. У людей пред праздником уборка. В стороне от этой толчеи Обмываю миром из ведерка Я стопы пречистые Твои. Шарю и не нахожу сандалий. Ничего не вижу из-за слез. На глаза мне пеленой упали Пряди распустившихся волос. Ноги я Твои в подол уперла, Их слезами облила, Исус, Нитк...ЕщёНесмотря на то, что Бродский не написал стихотворения с сюжетом о Воскресении Христа, он, будучи эрудитом и профессионалом, конечно размышлял о нем, и в том числе, анализируя стихотворения других поэтов. Чаще он цитировал остальных троих поэтов, которым посвящен фильм: Ахматову, Цветаеву и Мандельштама. В Нобелевской лекции Бродского они названы источниками света, Пастернак же тогда упомянут не был. Возможно, вследствие более прохладного отношения или потому, что Пастернак и сам был нобелевским лауреатом, а Бродский говорил о тех, кого “эта честь миновала”. Бродский прочел второе стихотворение цикла Магдалина, входящего в роман “Доктор Живаго”. Лучшее из двух, как считал Бродский: “В нем слышно сильное эхо Цветаевой”. У людей пред праздником уборка. В стороне от этой толчеи Обмываю миром из ведерка Я стопы пречистые Твои. Шарю и не нахожу сандалий. Ничего не вижу из-за слез. На глаза мне пеленой упали Пряди распустившихся волос. Ноги я Твои в подол уперла, Их слезами облила, Исус, Ниткой бус их обмотала с горла, В волосы зарыла, как в бурнус.* Будущее вижу так подробно, Словно Ты его остановил. Я сейчас предсказывать способна Вещим ясновиденьем сивилл. Завтра упадет завеса в храме, Мы в кружок собьемся в стороне, И земля качнется под ногами, Может быть, из жалости ко мне. Перестроятся ряды конвоя, И начнется всадников разъезд. Словно в бурю смерч, над головою Будет к небу рваться этот крест. Брошусь** на землю у ног распятья, Обомру и закушу уста. Слишком многим руки для объятья Ты раскинешь*** по концам креста. Для кого на свете столько шири, Столько муки и такая мощь? Есть ли столько душ и жизней в мире? Столько поселений, рек и рощ? Но пройдут такие трое суток И столкнут в такую пустоту, Что за этот страшный промежуток Я до Воскресенья дорасту. “Это потрясающие стихи во многих отношениях” - подытоживает Бродский, прочитав стихотворение.
В своем эссе "Примечание к комментарию" И.Бродский предлагает прочитать два стихотворения с одним и тем же названием "Магдалина" – Цветаевой и Пастернака как диалог, написанный, правда, с разрывом в 26 лет:
М. Цветаева
О путях твоих пытать не буду,
Милая! – ведь все сбылось.
Я был бос, а ты меня обула
Ливнями волос –
И – слез.
Не спрошу тебя, какой ценою
Эти куплены масла.
Я был наг, а ты меня волною
Тела – как стеною
Обнесла.
Наготу твою перстами трону
Тише вод и ниже трав…
Я был прям, а ты меня наклону
Нежности наставила, припав.
В волосах своих мне яму вырой,
Спеленай меня без льна.
– Мироносица? К чему мне миро?
Ты меня омыла
Как волна.
***
Комментарии 3
Чаще он цитировал остальных троих поэтов, которым посвящен фильм: Ахматову, Цветаеву и Мандельштама. В Нобелевской лекции Бродского они названы источниками света, Пастернак же тогда упомянут не был. Возможно, вследствие более прохладного отношения или потому, что Пастернак и сам был нобелевским лауреатом, а Бродский говорил о тех, кого “эта честь миновала”.
Бродский прочел второе стихотворение цикла Магдалина, входящего в роман “Доктор Живаго”. Лучшее из двух, как считал Бродский: “В нем слышно сильное эхо Цветаевой”.
У людей пред праздником уборка.
В стороне от этой толчеи
Обмываю миром из ведерка
Я стопы пречистые Твои.
Шарю и не нахожу сандалий.
Ничего не вижу из-за слез.
На глаза мне пеленой упали
Пряди распустившихся волос.
Ноги я Твои в подол уперла,
Их слезами облила, Исус,
Нитк...ЕщёНесмотря на то, что Бродский не написал стихотворения с сюжетом о Воскресении Христа, он, будучи эрудитом и профессионалом, конечно размышлял о нем, и в том числе, анализируя стихотворения других поэтов.
Чаще он цитировал остальных троих поэтов, которым посвящен фильм: Ахматову, Цветаеву и Мандельштама. В Нобелевской лекции Бродского они названы источниками света, Пастернак же тогда упомянут не был. Возможно, вследствие более прохладного отношения или потому, что Пастернак и сам был нобелевским лауреатом, а Бродский говорил о тех, кого “эта честь миновала”.
Бродский прочел второе стихотворение цикла Магдалина, входящего в роман “Доктор Живаго”. Лучшее из двух, как считал Бродский: “В нем слышно сильное эхо Цветаевой”.
У людей пред праздником уборка.
В стороне от этой толчеи
Обмываю миром из ведерка
Я стопы пречистые Твои.
Шарю и не нахожу сандалий.
Ничего не вижу из-за слез.
На глаза мне пеленой упали
Пряди распустившихся волос.
Ноги я Твои в подол уперла,
Их слезами облила, Исус,
Ниткой бус их обмотала с горла,
В волосы зарыла, как в бурнус.*
Будущее вижу так подробно,
Словно Ты его остановил.
Я сейчас предсказывать способна
Вещим ясновиденьем сивилл.
Завтра упадет завеса в храме,
Мы в кружок собьемся в стороне,
И земля качнется под ногами,
Может быть, из жалости ко мне.
Перестроятся ряды конвоя,
И начнется всадников разъезд.
Словно в бурю смерч, над головою
Будет к небу рваться этот крест.
Брошусь** на землю у ног распятья,
Обомру и закушу уста.
Слишком многим руки для объятья
Ты раскинешь*** по концам креста.
Для кого на свете столько шири,
Столько муки и такая мощь?
Есть ли столько душ и жизней в мире?
Столько поселений, рек и рощ?
Но пройдут такие трое суток
И столкнут в такую пустоту,
Что за этот страшный промежуток
Я до Воскресенья дорасту.
“Это потрясающие стихи во многих отношениях” - подытоживает Бродский, прочитав стихотворение.
М. Цветаева
О путях твоих пытать не буду,
Милая! – ведь все сбылось.
Я был бос, а ты меня обула
Ливнями волос –
И – слез.
Не спрошу тебя, какой ценою
Эти куплены масла.
Я был наг, а ты меня волною
Тела – как стеною
Обнесла.
Наготу твою перстами трону
Тише вод и ниже трав…
Я был прям, а ты меня наклону
Нежности наставила, припав.
В волосах своих мне яму вырой,
Спеленай меня без льна.
– Мироносица? К чему мне миро?
Ты меня омыла
Как волна.
***